Мужские головные уборы народов Северного Кавказа в XVIII — первой половине XIX в. были разнообразны по материалу и форме. По материалу нами выделены шапки: 1) из ткани, 2) сочетающие ткань с мехом; 3) меховые; 4) войлочные (табл. 3).

Наибольшим своеобразием отличались шапки из ткани, по форме напоминавшие митру и состоявшие из отдельных вертикальных долек, между которыми иногда прокладывались галуны, сходящиеся на макушке. По нижнему краю шапки, сшитой из сукна или другой ткани, проходила полоска широкого галуна. Эти шапки были высокими и не надвигались глубоко на голову, оставляя лоб открытым. Шапки подобного рода у адыгов, ногайцев и ингушей изображены на рисунках XVIII — начала XIX в. Видимо, они входили в состав праздничного костюма лиц из знатных фамилий обоего пола. Вообще в этот период между головными уборами мужчин и девушек наблюдалось большое сходство. Например, адыгские князья носили шапочки цилиндрической формы с округлым верхом. Нижняя часть шапочки была обтянута галуном, на округлой верхушке галуны располагались радиально, а из центра верхушки спускалась кисть. Во второй половине XIX — начале XX в. подобные шапки носили только девушки и молодые женщины.

Шапочку из сукна «вроде скуфьи (ермолки)» упоминает у адыгов Б. Тавернье ⁴⁵. В осетинских и ингушских наземных склепах чаще всего встречаются шапки, сшитые из ткани в виде невысоких колпаков, шлемов. Они состояли из 2—4 клиньев. Их делали из холста, реже из шерстяной ткани, белой или цветной, и простегивали нитками ⁴⁶. Мужские шапки из ткани не получили на Северном Кавказе дальнейшего развития и в середине XIX в. были вытеснены меховыми, войлочными или шапками, сделанными из меха и ткани.

Шапки, сочетавшие ткань и мех, известны в XVIII — первой половине XIX в. в нескольких вариантах. Для адыгских народов были характерны низкие папахи с очень выпуклым, почти в виде валика меховым околышем и плоским дном, иногда перекрещенным галуном или шнуром. Эта шапка надевалась несколько набок. На всех рисунках, посвященных адыгам и изображающих массовые сцены, преобладают лица в шапках такого рода, характерных, видимо, для крестьян и простых воинов. Встречались они и на знатных людях, хотя, видимо, в феодальной среде преобладали шапки из ткани описанных выше фасонов.

Полушаровидные шапки из ткани с узким меховым околышем, выше которого иногда была проложена полоска галуна, были известны адыгам и осетинам. По-видимому, о такого рода шапках пишут, говоря об адыгах, Ж. де Бесс, И. Ф. Бларамберг⁴⁷. Они сравнивают такие шапки, обычно подбитые шерстью или ватой, с половинкой дыни. Такой же формы шапка надета на осетине, изображенном у Я. Потоцкого.

Папахи с довольно широким околышем и очень выпуклым круглым верхом носили чеченцы в 1820—1830-х годах (согласно материалам С. Беггрова, Д. А. Милютина).

По поводу шапок, сделанных целиком из меха, Дж. Лопгворт пишет: «Колпак (calpac) является, возможно, единственным исключением из этого однообразия, и в зависимости от материала, из которого он может быть сделан — из каракуля, бараньего или козьего меха, мелко или крупно завитого, плотного и густого, длинного и косматого,— придает специфически индивидуальные черты, будь то мягкость, жесткость или хладнокровие, и, как я часто замечал, может быть принят за показатель, раскрывающий нам преобладающие черты вкуса, если не склонностей носящего этот головной убор». О колпаках «из бараньего меха» пишет Тебу де Мариньи ⁴⁸. На рисунках Г. Гагарина большие меховые шапки мы видим у осетин. Меховые шапки разного типа, так же как шапки из овчины с сукном, отмечал в свое время Вахушти у осетин⁴⁹; встречаются они и в наземных склепах и относятся в основном к погребениям конца XVIII - начала XIX в.⁵⁰

Помимо уже рассмотренных нами типов головных уборов у народов Северного Кавказа бытовали и войлочные шляпы в виде колпаков или с небольшими полями. О них есть упоминания у европейских авторов, пишущих об адыгах. Войлочная шляпа с поднятыми кверху полями имеется также на рисунке С. Беггрова, изображающем кистина⁵¹.

Встречаются, хотя и не часто, изображения адыгов в башлыках. Почти все путешественники описываемого периода упоминают о «капюшонах от дождя», а иногда приводят и термин «башлык». Ю. Клапрот сообщает о том, что карачаевские женщины изготовляли башлыки для продажи в Имеретию и Абхазию⁵².

У европейских авторов встречается упоминание о «тюрбанах», которые носили (видимо, под влиянием турок) знатные адыги, жившие на Черноморском побережье. Под названием «тюрбан» могли подразумеваться чалмы, характерные для мусульманского духовенства, а также хаджи. т. е. лиц, совершивших религиозное паломничество в Мекку. Видимо, с этим слоем населения связано и ношение халатов, привозившихся из Турции. Дж. А. Лонгворт, описывая большое собрание адыгов, говорит: «Судя по числу голов, покрытых тюрбанами, среди присутствующих находились чуть ли не все старейшины и судьи этого района» ⁵³. В более поздний период чалму в основном носили в виде неширокой полосы ткани. намотанной на меховую папаху.

Вообще влияние крымских татар, а через них и турок, на одежду адыгских народов, преимущественно высших сословий, в XVIII в. было довольно значительным. В особенности мы убедимся в этом при рассмотрении женской одежды.

Данные о мужских прическах XVIII в.— первой половины XIX в. немногочисленны и часто противоречивы. Адыгские народы в этот период. как и позднее, коротко стригли или брили головы. Но некоторые авторы упоминают, что на макушке адыги оставляли пучок волос или чуб (Д. Интериано. Тебу де Мариньи, К. Кох) ⁵⁴. На всех известных нам рисунках показаны мужчины в головных уборах, из-под которых не видно волос. Но на рисунке Карнеева ⁵⁵ группа танцоров, видимо, из крестьян, изображена без головных уборов. На макушке у них оставлены торчащие кверху волосы, затылок и виски подбриты. Усы, по-видимому, носили все мужчины, у многих короткие подстриженные бороды.

Осетин на рисунке Я. Потоцкого изображен в шапке, из-под которой выбиваются вьющиеся пряди; у чеченца на рисунке С. Беггрова из-под шапки также видны волосы. Несколько позже, в 1830—1840-х годах Д. А. Милютин писал, что все чеченцы головы бреют ⁵⁶.

Обычно вооружение не входит в понятие костюма и не фиксируется в соответствующих трудах по одежде. Но для народов Кавказа необходимо сделать исключение. Комплекс мужской одежды на Северном Кавказе нельзя рассматривать, не уделив хотя бы минимального внимания оружию и воинскому снаряжению. С этим связан общий стиль, характер костюма и отдельные его детали (черкеска с газырницами, пояс и др.). Защитное вооружение — шлем, мисюрка, налокотники, боевые рукавицы — были в действии в XVIII в., а кольчуги, надевавшиеся под черкеску, бытовали до 60-х годов XIX в. В XVIII — начале XIX в. в снаряжение адыгского воина входили также лук с налучием, колчан со стрелами, хотя стрельба из лука в это время носила уже главным образом спортивный характер. Кинжал и шашка упоминаются всеми авторами. Имелось и огнестрельное оружие — пистолет и кремневое ружье. Осетины, ингуши и чеченцы пользовались круглым щитом, напоминавшим хевсурский.

Предметы вооружения, даже такие, как панцирь и шлем, уже не имевшие практического значения, очень ценились, хранились и передавались из поколения в поколение. Комплекты вооружения входили в уплату за кровь. Так, в качестве платы за кровь убитого в 1847 г. князя Карамурзина бесленеевцы внесли: «1) панцырь один или 16 коров, 2) шишак 1 или 16 коров, 3) саблю 1 или 16 коров, 4) налокотники или 16 коров, 5) нарукавники (в натуре), 6) лошадь ценою в 16 коров, к пей седло с полным прибором, украшенное серебряным набором с позолотой, 7) еще лошадь ценою в 12 коров, к ней седло с прибором без серебряных украшений, 8) лук с полною принадлежностью ценою в 16 коров, 9) полную щегольскую одежду на князя, т. е. чекмень, шаровары, ноговицы из лучшего европейского сукна, украшенные кругом серебряным галуном, два шелковых бешмета, белье, чевяки из красного сафьяна с серебряным галуном» ⁵⁷. Как видно из списка, вооружению должен был соответствовать и комплект одежды. Ранее уже отмечалось, что обувь из красного сафьяна — привилегия князя. Из такого же сафьяна делались колчан, налучье, боевые рукавицы или нарукавники, а иногда и газырницы на черкеске.

Мы уже знаем, что смена вооружения — распространение огнестрельного оружия и рационализация способа его зарядки — привели к появлению на черкеске газырниц. Однако, когда в конце XIX — начала XX в. изменилось оружие и газырницы утратили практическое значение, их все же сохранили в качестве украшения и символа мужества. Шлемы разной формы, по-видимому, оказали некоторое влияние даже на женские шапочки. С воинским бытом был связан и пояс, увешанный оружием и принадлежностями для ухода за ним. Со временем последние превратились в декоративные подвески. Без кинжала, ножа мог ходить только мальчик или глубокий старик. Наконец, оружие было почти единственным украшением мужского костюма.

Исторические условия жизни горцев определили их пристрастие к оружию и общий подтянутый воинский стиль мужской одежды. Это сказалось и в советское время.

Мы уже говорили о том, что подавляющее большинство источников XVIII — первой половины XIX в., особенно иллюстративных, дает материал для характеристики одежды главным образом высших сословий. Этот период показателен тем, что различия в имущественном и сословном положении с развитием феодальных отношений стали выявляться очень четко, особенно у кабардинцев. Это нашло яркое отражение именно в одежде, в использовании различных видов тканей и вооружения. В одежде высших сословий в этот период употреблялись не только местные, но и привозные ткани, как восточного, так и западноевропейского, а также русского происхождения. Это были шелка, тонкие сукна, бархат, парча, а также холст, бязь, позднее ситцы. Дешевые привозные ткани частично использовались и бедными слоями населения. Еще в XVI в. на базарах Астрахани торговали восточными тканями купцы из разных мест (включая Среднюю Азию, Иран и Индию), здесь существовала значительная колония армянских купцов.

Дорогие ткани, а также дешевая бязь привозились из Турции. Из России шел холст, позднее ситец, а также ткани, привозившиеся из стран Западной Европы. Горцы Северного Кавказа, особенно жившие вблизи перевалов карачаевцы, балкарцы, осетины, вели меновую торговлю с грузинами, вывозя туда скот, бурки, башлыки, домотканое сукно, войлоки и др. и получая взамен ткани ⁵⁸.

Привозные ткани, в том числе простой холст, представляли большую ценность для горцев. В XVIII — начале XIX в. послы, купцы и путешественники оплачивали труд проводников и носильщиков холстом, при этом полученный кусок холста сразу же делился между всеми участниками работы. Поэтому рабочая одежда часто была сшита из мелких кусков холста. Об этом пишут И. А. Гюльденштедт, Я. Рейпеггс и др.⁵⁹

Как известно, феодальные отношения были наиболее развиты у кабардинцев. Именно поэтому кабардинцы являлись своего рода «законодателями» моды, в особенности для феодальной верхушки соседних, а иногда и зависимых от них народов. Для Кабарды наиболее характерно существование определенных запретов на ношение того или иного элемента костюма или определенного цвета одежды для людей незнатного происхождения. В рисунках, относящихся к адыгам, в том числе и кабардинцам. часто подчеркивается: «князь», «дворянин», «обыкновенный черкес». В 1830-х годах Д. А. Милютин делится своими наблюдениями: «Кабардинцы богаче других народов и потому и одеваются все несравненно богаче: многие почетные и богатые люди носят богатые бархатные пунцовые кафтаны, шитые золотом или серебром. Этот костюм чрезвычайно великолепен п красив; но это не есть костюм джигита: джигит одет просто, но любо смотреть, как все части его костюма и вооружение хорошо пригнаны, как все опрятно, щегольски, чисто, как чекмень (черкеска.— Е. С.) обтягивает стройное тело; как талия перетянута красивым ремнем с серебряными украшениями; как красные сафьяновые чувяки обхватывают его маленькую ногу; как ноговицы обрисовывают его икры: как меховая шапка франтовски накинута на голову; как шашка и пистолет ловко подвешены  на своих местах — ничто у него не брякнет, не помешает его движениям». Д. А. Милютин пишет о кабардинской моде и ее тонкостях, отмечая вместе с тем, что «все это относится лишь к людям богатым, «хороших фамилий». Между соседними племенами перенимают у кабардинских франтов также известные джигиты. Разумеется, этим вовсе не занимаются настоящие горцы, обитатели дальних мест» ⁶⁰.

В описании Д. А. Милютина интересно упоминание о расшитых бархатных кафтанах, тем более что у других авторов о них почти ничего не сказано⁶¹. Кабардинки славились своим искусством золотого шитья, и кафтаны могли быть сделаны на месте. Но сам характер такой одежды мог иметь другое происхождение. Присоединение Кабарды к России в 1557 г. усилило связи между ними. Многочисленные посольства и поездки кабардинских князей со свитой в Москву имели своим следствием получение подарков «с царского плеча» — шуб, кафтанов, шапок, отрезов тканей русского и иноземного происхождения. Русские цари регулярно посылали верным князьям «жалованье» — «поминки», состоявшие из драгоценной утвари, оружия, мехов, одежды и др. О шубах, однорядках. ферязях, кафтанах и т. п. неоднократно упоминается в русских документах⁶². Олеарий, описывая приезд кабардинских послов в Москву и встречи с князем Муцалом в Астрахани, отмечает, что «сам Муцал был одет в дорогое русское платье, шитое золотом и жемчугом»⁶³. Подобные подарки продолжались вплоть до 1781 г., когда кабардинские владельцы обратились с просьбой выдавать им жалованье деньгами, а не вещами ⁶⁴. Не под влиянием ли расшитых «царских кафтанов» появились и те, о которых писал Д. А. Милютин?

Как видно из вышеизложенных материалов, в мужской одежде народов Северного Кавказа XVIII — первой половины XIX в. имелось очень много общих черт, истоки которых уходят в более ранние периоды и объясняются как сходством природных условий, занятий, образа жизни, так и долговременным соседством, разнообразными экономическими и культурно-историческими связями. Вместе с тем именно к концу этого периода относится формирование той мужской одежды, которая позже именуется «обычный горский костюм». Непременным элементом черкески становятся газырницы, сразу выделяющие костюм горцев Кавказа среди сходных по покрою кафтанов, свиток других народов. Оформляется открытий ворот черкески, который раньше иногда имел сзади невысокую стоечку; характерной чертой бешмета всех народов Северного Кавказа становится высокий, простеганный для твердости воротник. Меховая шапка-папаха вытесняет из обихода шапки разных типов, сшитые из ткани. В целом к середине XIX в. нивелируются различия и возрастают черты общности в мужской одежде разных народов.

Е. Н. Студенецкая
Одежда народов Северного Кавказа XVIII-XX вв., "Наука", Москва, 1989 г.