В XVIII — первой половине XIX в. нам известны два типа теплой верхней одежды: капталы, стеганые на шерсти или вате, и шубы из овчины или меха (см. табл. 6).

В холодное время года, особенно в горах, женщины носили теплую распашную одежду, сшитую обычно из шелковой или хлопчатобумажной ткани, стеганую на тонком слое шерсти или ваты. Она прилегала в талии, имела покрой черкески, с длинным узким или коротким до локтя рукавом. Мы не имеем данных о наличии стеганой одежды у адыгских женщин в этот период, да и позднее она встречалась у них довольно редко и только у пожилых.

В осетинских склепах теплая одежда представлена в нескольких вариантах. Один из сохранившихся капталов (условно применяю здесь термин, бытовавший в разных фонетических вариантах почти у всех народов Северного Кавказа) относится по характеру тканей, видимо, к XVIII — началу XIX в.⁸⁸ Верх его покрыт полосатой красной с желтым кустарной шелковой тканью среднеазиатского типа, подкладка из силен хлопчатобумажной материи, подбивка подола и бортов из ручной набойки с растительным узором. Эта одежда имеет покрой черкески, но с закрытой грудью и узкими длинными рукавами. Вырез по шее застегнут на пуговку и петлю, сделанные из шнурка. Передние клинья, расширяющие полы, пришиты, начиная с плеча, а не с талии. Образуется глубокий запах у талии, завязывающийся шнурками. Очевидно, завязки, на одежде разных типов характерны в данный период именно для осетин, в чем мы имели возможность не раз убедиться и ранее.

Исключительный интерес представляет собой стеганая куртка (или кофта) из осетинского склепа. Она сшита из серой бумажной материи на холщовой подкладке, имеет прямой покрой и перекидное плечо. Длина куртки 70 см. Рукав длинный (75 см), суживающийся книзу, пришит по прямой линии и имеет вдоль одни шов, смещенный кзади. Рукав кончается треугольным срезом, прикрывающим тыльную сторону ладони. Куртка простегана вертикальными полосами на толстом слое шерсти (или ваты?). Отложной воротник в виде толстого валика закрывает шею сзади, спереди срезан по прямой. От ворота до талии разрез. Ниже талии нечто вроде короткой баски, состоящей из двух разной ширины и толщины валиков. К верхней части баски пришит кант из пестрой ткани, затем на верхний валик нашита полоска основной ткани, сплошь заложенная вертикальными складками, по ее низу нашит шнурочек, отделяющий нижний, особенно широкий и толстый валик. Вся эта баска в левой стороне имеет выступ (20 см по горизонтали), который заходит под правую полу и на боку изнутри закрепляется при помощи петли и шнурка.

Способ застежки куртки весьма интересен. По правой стороне разреза от ворота до самой баски нашиты горизонтальными рядами сложенные вдвое шнурки. У разреза они кончаются сделанными из того же шнура узелками-пуговицами. На левой поле, отступя от края 3—4 см, такими же поперечными полосками нашиты сложенные вдвое кусочки шнура, у разреза образующие петельки. При застегивании, как это обычно для народов Северного Кавказа, правая пола с пуговками находит на левую с петельками. Всего застежек одиннадцать (рис. 6).

Ни внешний облик куртки, ни детали ее покроя, ни характер отделки не вызывают в памяти никаких аналогий. Только застежки напоминают находки в адыгских Белореченских курганах. Это прежде всего женский  халат, очень длинный, однобортный, из золотого аксамитного бархата. Он имеет застежку точно такого же типа, как на описанной выше осетинской куртке. Исследователь Белореченских курганов В. П. Левашева пишет, что «петли, расположенные на левой иоле, образуются из сложенной вдвое тесьмы. сплетенной из шелкового шнура «в косичку», и положены горизонтальными рядами перпендикулярно к борту на расстоянии 3—4 см друг от друга. Такие же нашивки имеются и по правой поле халата, а на концах их у борта были пришиты серебряные пуговицы» ⁸⁹. В. П. Левашева, учитывая характер ткани, датирует халат XV—XVI вв. Описанный выше способ застегивания встречается и на кафтанчиках, найденных в тех же курганах. Таким образом, сходство застежек халата с застежками осетинской куртки несомненно, только у последней пуговицы были не серебряные, а из шнурка.

Аналогичную   белореченскому халату   одежду   обнаружили   в   кабардинском   Нижне-Черекском   могильнике⁹⁰.

В какой-то степени с вышеописанным переплетаются материалы В. И. Марковина, который обнаружил в одном из склепов в Чечне в районе Итум-кале обрывок ткани, сохранивший отделку: «перегнутая вдвое тесьма пришита к ткани в виде трех параллельных полосок»⁹¹. А может быть, это остатки аналогичной застежки? В одном из изданий, посвященных путешествию в Персию в 1812—1813 гг., на табл. 10 изображена черкешенка в национальном костюме⁹². На груди распашного платья нашиты горизонтально одна над другой девять полосок из сложенной вдвое тесьмы. У разреза платья на них укреплены пуговицы, а нашитые по другой стороне полоски образуют петли. Таким образом, это застежки такого же типа, как на халате XV—XVI вв. и осетинской куртке из наземного склепа. Традиция продолжается.

Застежки на одежде из адыгского кургана и на куртке из осетинского склепа вызывают еще одну аналогию. Они, особенно в застегнутом виде, по виду и размерам (10—14 см общая длина) напоминают металлические нагрудные застежки на платьях и кафтанчиках, известных по рисункам XVIII—XIX вв. (а для более ранних периодов — по археологическим материалам) и сохранивших в основном свою форму до XX в. Связь между ними, по нашему мнению, вполне возможна. Вопрос только в одном: что от чего произошло или что заменило. У народов Северного Кавказа металлические изделия и украшения в виде басонных пуговок, золотого шитья в XIX—XX вв. были взаимозаменяемы. Золотое шитье на кафтанчике имитировало металлические застежки, а серебряные па-кладки заменяли вышивки на платьях и кафтанчиках. Крошечные пуговки, вывязанные из шнурка, и серебряные пуговки-горошинки внешне и функционально близки друг к другу. На женском праздничном каптале XIX в. часто встречались серебряные пуговки, а на более повседневном—узелки из шнурка. Таким образом, ранее из застежек шнурковых могли развиться серебряные или, возможно, они существовали параллельно, бытуя у женщин различного имущественного состояния. Что можно сказать о датировке осетинской куртки? Основой для нее может служить аналогия с халатом, но с поправкой на другие детали. Рукав со скошенным срезом, украшенный простежкой, встречается в осетинской и ингушской одежде других покроев из склепов⁹³. Видим мы его и на рисунках XVIII — начала XIX в. Думается, что датировка куртки лежит где-то в пределах XVII—XVIII вв. Куртка, несомненно, была верхней теплой одеждой. Но она известна лишь в одном экземпляре.

Вторым типом теплой женской одежды были шубы из овчины, а, возможно и других мехов. Клапрот⁹⁴ упоминает, что карачаевские женщины носят одежду из меха и сукна. По другим сведениям, осетинские женщины носили «тулуп, сходный покроем с русскими деревенскими шубами» ⁹⁵. Нагольные белые шубы, по сведениям Е. Беляева, относящимся к 1848 г.⁹⁶, носили и чеченки, а на рисунке Беггрова, датированном 1822 г., изображена кистинка в длинной крытой тканью шубе, распашной, с длинными узкими рукавами.

Надо учитывать также, что горянки в XVIII — первой половине XIX в. носили одежду из домотканого сукна, толстого и теплого. Известно, что из него шили даже платья-рубахи в Ингушетии и Чечне, так же как в соседней Хевсуретии, Тушетии, горах Дагестана. Из такого сукна делали и большие шали. Это в значительной мере заменяло теплую одежду.

Е. Н. Студенецкая
Одежда народов Северного Кавказа XVIII-XX вв., "Наука", Москва, 1989 г.