Рассмотрение вопроса о женских украшениях XVIII — первой половины XIX в. крайне затруднено характером источников. В описаниях путешественников о них сказано немного; на рисунках того периода рассмотреть украшения весьма трудно. Ценные данные может дать археологический материал, но он относится в основном к более раннему времени. Коррективы в полученные сведения могут внести имеющиеся в музеях украшения второй половины XIX в., а также полевые материалы п литература.

Украшения часто сохраняют традиции многовековой давности. Кроме того, наличие или отсутствие, преобладание или единичность того или иною тина украшений во второй половине XIX в. почти всегда связаны с положением, существовавшим столетием раньше.

Все известные женские украшения народов Северного Кавказа можно разделить на две группы: нашитые или прикрепленные к одежде (застежки, подвески, бляхи, пуговицы, накладки и т. п.) и надеваемые отдельно (съемные) — кольца, браслеты, ожерелья, серьги, цепочки и др. (см. табл. 9).

У адыгских народов, судя по имеющимся данным, в XVIII — первой половине XIX в. преобладали, как и в более поздний период, украшения, нашитые или прикрепленные на тот или иной вид одежды, а часто имеющие и функциональное значение (застежки на кафтанчике или платье. пряжки на поясе). Преобладание нашивных украшений над надеваемыми отдельно — давняя традиция адыгов, о чем говорят археологические материалы XIV—XVII вв.¹³³

С XIV в. у адыгов известны металлические навершия разного типа на женских шапочках. Проследить и выяснить их характер по изображениям XVIII — первой половины XIX в. довольно трудно. На тапочках  митрообразной формы   на   верху  изображены   какие-то шарики  или фигурки, по разобрать их форму и материал невозможно. С XIV—XV вв. известны накладные металлические пластинки с шариком, на котором укреплялась лунница, а позднее, во второй половине XIX — начале XX в., изображение птички. Поэтому можно предполагать что-либо подобное н в промежуточный период. Подобные украшения делались из серебра и, естественно, были доступны не каждому.

Не менее длительную традицию имели застежки и пришивные подвески на одежде адыгских женщин. Авторы первой половины XIX в. (Тебу де Мариньи, И. Ф. Бларамберг, Ю. Дюбуа де Монпере, Дж. Белл., Дж. Лонгворт), описывая одежду адыгских женщин, из украшений упоминают только нашитые застежки или «аграфы», пуговицы и пряжки на поясах. При этом И. Ф. Бларамберг и Ф. Дюбуа де Монпере, говоря об искусных мастерах по обработке серебра, в числе их изделии называют пояса и перстни ¹³⁴.

Как в XIV—XVI, так и в XIX в. адыгские женщины носили на шее цепочки с подвесками — амулетами ¹³⁵. Можно предполагать их наличие и в XVIII—первой половине XIX в. Интересно, что в описаниях и в изображениях мы редко встречаемся с бусами.

По карачаевцам и балкарцам мы имеем сведения только археологические. относящиеся к XVI—XVIII вв. (раскопки X. X. Биджиева, И. М. Шаманова, И. М. Мизиева). Кроме ранее описанных накладок-диадем и наверший на головных уборах, упоминаются пуговицы и бубенчики. застежки и пряжки, нашивавшиеся на одежду. Из отдельно надеваемых — серьги, подвески и перстни, а для более раннего периода (XIV в.) и бусы из пасты с глазками ^136.

Но чем дальше мы двигаемся к востоку, тем число украшений возрастает.

В Осетии, судя по инвентарю наземных склепов, женщины носили фигурные поясные пряжки, нагрудные застежки. Они отвечали как практической необходимости, так и несомненно были украшением костюма. У осетин преобладали отдельно надеваемые (съемные) украшения — серьги, кольца, перстни. Серебряные и медные перстни иногда имели вставки из камней и стекловидной пасты. Серьги, и серебряные, и бронзовые, чаще всего подтреугольной формы, с подвесками, а также шарообразные, были у многих женщин. Встречались немногочисленные, но очень разнообразные по форме и материалу бусы ¹³⁷. В. X. Тменов, исходя из незначительного количества бус, делает вывод о том, что их носили немногие осетинки. Но надо напомнить, что бусы даже там, где их не носили в качестве украшений, использовались как амулеты. В таких случаях их пришивали к одежде или надевали под нее на нитке (на которой могло быть всего 2—3 бусины).

Весь упоминаемый нами ассортимент осетинских украшений известен по материалам из склепов, а датировка их весьма растяжима, по крайней мере от XVI до начала XIX в. Выделить украшения более позднего периода XVIII — первой половины XIX в. трудно. Но несомненно, что осетинки носили больше украшений типа колец и особенно серег, чем женщины адыгских народов. В. X. Тменов также отмечает, что осетинские серьги отличны по форме от ингушских и их можно считать микролокальным видом украшений.

Еще в большей степени украшения были присущи чеченкам. В источнике 1809 г. упоминается верхнее платье с серебряными пуговицами в два ряда, а из отдельно надеваемых украшений — серьги и «серебряный ошейник, на котором висят большие монеты, особенно рубли, производящие большой звон при каждом их движении»¹³⁸. Подобное украшение в виде ошейника с монетами имеется в ГМЭ ¹³⁹, и относится к дидойцам.

Проникновение к чеченцам украшений из соседнего Дагестана или влияние дагестанских мастеров на местных вполне реально.

Русский офицер Л. Екельн, подробно описывая нарядный костюм чеченской девушки, отмечает, что ее верхнее распашное платье унизано застежками и рядами «желудей» из серебра¹⁴⁰. Грушевидные или в виде желудей пуговицы-подвески в XIX в. часто нашивались по сторонам застежек как в Чечне, так и у кабардинцев. Подвески такого типа были распространены в Дагестане, а также в Закавказье. Л. Екельн упоминает также браслеты на обеих руках, серьги, кольца с висящими шариками. несколько рядов цепочек, лежащих на груди, т. е. целый набор отдельно надеваемых украшении. О разных украшениях, носимых на шее чеченками, говорит и Д. А. Милютин (1840-е годы), он показывает их на своем рисунке. На этом же рисунке на груди девушки по обеим сторонам видны также выпуклые круглые бляхи ¹⁴¹. Такого рода бляхи, расположенные у плечей, бытовали и у адыгских народов во второй половине XIX в.

В работе В. И. Марковина опубликована чеченская надгробная каменная стела, схематически изображающая женскую фигуру. На ней весьма четко видны    серьги или височные подвески, бляхи по сторонам груди и   13  пар   нагрудных   застежек.   Памятник   относится   к  XIX   в.¹⁴²

Наиболее богато представлены, в частности по данным склепов, женские украшения ингушей. Исследователи перечисляют найденные в склепах серебряные, золотые и медные серьги и височные подвески; золотые, серебряные и медные кольца, бляхи для головных уборов (курхарс), пуговицы-бубенчики, фигурные подвески, бронзовые нашивки. Иногда на руках надето по нескольку колец и перстней. Наконец, на шее часто встречаются нитки самых разнообразных бус — из стекла, цветной пасты и сердолика.

Е. И. Крупнов¹⁴³ датирует наземные склепы XVI—XVII вв., но указывает, что захоронения в них производили даже в начале XIX в. Л. П. Семенов называет более широкую дату —XIV— XVIII вв., но упоминает, что некоторые формы украшений и одежды существовали до XIX в.¹⁴⁴ Последнее, в частности, относится к некоторым видам серег.

Е. И. Крупнов особое внимание уделяет височным кольцам, которые прикреплялись к волосам, пришивались к головному платку, а иногда вдевались в уши. Многие из височных колец имели выступы-лопасти, чаще всего восемь, иногда семь или шесть. Автор считает, что подобные украшения, известные в небольшом числе также в Чечне и Дагестане, «можно считать этническим признаком и приписывать населению определенного района, в частности горной Ингушетии» ¹⁴⁵. По его мнению. прототипы их могли быть занесены из более южных областей Кавказа и связаны с арабской культурой, но уже в средневековье их производство, по-видимому, было освоено ингушскими мастерами.

Приведенные материалы показывают богатство и разнообразие украшений на Северо-Восточном Кавказе. У чеченцев и ингушей появляются специфические местные формы, не встречающиеся ни у осетин, ни далее на запад.

В украшениях народов Северного Кавказа прослеживаются устойчивые традиции, различные для западной, центральной и восточной части региона. Вместе с тем отдельные формы украшений (застежки, нагрудные бляхи, поясные пряжки) близки у всех народов, что свидетельствует как об общности культуры, так и о влиянии одного народа на другой. Иногда эти влияния выходят за границы исследуемых нами народов; в частности, женские украшения Ингушетии и Чечни во многом смыкаются с украшениями народов Дагестана.

Рассмотренные нами материалы по одежде народов Северного Кавказа XVIII — первой половины XIX в. позволяют сделать некоторые выводы. К этому периоду в основном сложились все основные элементы одежды, бытовавшие вплоть до XX в. В значительной степени это относится и к составу костюма в целом (в особенности мужского).

Дальнейшее развитие в большинстве случаев касается лишь деталей — покроя рукавов, оформления ворота и т. п., отделки, украшений.

Покрой остается наиболее постоянным, и инновации в этой области, характерные главным образом для женской одежды, наблюдаются лишь с конца XIX в.

Для периода XVIII — первая половина XIX в. характерны общие черты в мужской п женской одежде, сложившиеся, видимо, в более ранний период. В дальнейшем сходство ослабевает. Особенно ярко это прослеживается на головных уборах. В этот период наблюдается и большое сходство в одежде разных народов. В мужском костюме различия выражаются в деталях наплечной одежды, способах застегивания, отчасти в головных уборах. В женской одежде специфика имеется в составе костюма, в той роли, которую играют некоторые ее элементы (рубаха, кафтанчик, платье).

Более ярко выражены различия в женских головных уборах и украшениях (особенно у осетин и вайнахских народов).

Е. Н. Студенецкая
Одежда народов Северного Кавказа XVIII-XX вв., "Наука", Москва, 1989 г.