Кавказская обувь отличается необычным разнообразием по материалу, покрою, форме и функциям. Такое разнообразие во многом зависит от различных природных условий, занятий, образа жизни и социального положения местного населения. Особенно велико влияние природных условий в горных районах, где отсутствовали хорошие дороги и где от удобства обуви часто зависела сама жизнь человека.

Изучение обуви и особенно ее картографирование представляют большой интерес, так как это позволяет выявить и реконструировать самые простейшие ее формы, сохранявшиеся тысячелетиями. Коллекции обуви в музейных собраниях очень невелики. Хранение обуви, особенно сделанной из плохо выделанной сыромятной кожи, весьма сложно. С течением времени обувь ссыхается, теряет форму, и судить о ее покрое не всегда представляется возможным.

Описания обуви в литературе неполны, суммарны, часто неточны, имеется путаница в терминологии. В русской литературе чуть ли не все виды кавказской обуви именуют «чувяками». Но даже применяя местные термины, авторы путают их и называют одним словом самые разные типы обуви. В национально-русских словарях авторы, не найдя русских соответствий, пишут: «вид национальной обуви», в лучшем случае упоминая материал.

Мужская и женская обувь у народов Северного Кавказа почти не различалась. Женщины носили все те же виды обуви, что и мужчины, но в ином количественном соотношении. Кроме того, имелось небольшое число специфически женских видов обуви, в основном не местного происхождения. Они имели ограниченное распространение и бытовали у более зажиточных и знатных. Поэтому, хотя мы даем раздельные карты по мужской и женской обуви, классификация и описание ее будут едиными.

В основу классификации, принятой нами, положен ряд признаков: материал (обувь из кожи, войлока, ткани), покрой, способ изготовления. Характеристика обуви дается начиная от простейших форм к более сложным, что позволяет предположительно показать ее эволюцию.

Наибольшее многообразие форм имеет кожаная обувь. Многие виды кожаной обуви надевались на босую ногу. Но при этом для тепла и мягкости в нее подкладывали особую мягкую сухую траву. Такую обувь носили пастухи, охотники. По мере намокания травяной подстилки от дождя, снега или при переходе через речки траву заменяли сухой, беря ее с собой про запас. Для рабочей п повседневной обуви в крестьянской среде использовалась сыромятная кожа, выделанная в домашнем хозяйстве руками женщин, с некоторым участием мужчин в операциях, требующих силы (разминание кожи, изготовление ремешков для сшивания обуви и др.). Использовали кожи лошадей, крупного рогатого скота, в т. ч. буйволов (как взрослых особей, так и молодняка), отчасти козьи шкуры (для парадной обуви). При изготовлении рабочей обуви шкуры иногда не очищали от шерсти. Интересно, что у всех народов Северного Кавказа понятия «шкура» и «кожа» обозначалась одним словом (у адыгов — фэ, осетин — царм, тюркских народов — тери, вайнахов — не).

Простейшей формой обуви была обувь из одного куска кожи, скрепленная или сшитая. Первый тип обуви встречался в Кабарде, это обувь для косцов, называемая карэхъ. Она представляла собой сложенный вдвое прямоугольный кусок телячьей кожи (часто с шерстью) в длину ступни. С одного конца она имела крепление при помощи тоненького ремешка. При надевании этот конец образовывал носок с петлей на конце. По верхнему краю проделывали отверстия, в которые протягивали ремешки. На пятке ремешки скрещивали, проводили вперед и, захватывая петлю на носке, закрепляли на ноге. Эта простейшая обувь была удобна только для косцов, работавших не на крупных склонах (рис. 14).

К этому же типу обуви, сделанной из одного куска сыромятной кожи, относятся осетинские къогъодзи, аналогичные грузинским каламани. Для их изготовления употребляли кусок кожи в форме вытянутой трапеции, по всем краям которой прорезали дырочки. Из более широкого края трапеции, присборивая кожу, получали носок. В дырочки продергивали веревочку или ремешок, собиравший всю кожу вокруг ноги и закреплявшийся у щиколотки. В отличие от кабардинской в этой обуви прикрывалась и пятка. Подобная обувь существовала также у адыгейцев и чеченцев. Носили ее в основном мужчины. Данный тип обуви известен не только народам Кавказа (в особенности Закавказья), но и славянским народам под названием постолы, поршни.

Более сложной была обувь, не просто скрепленная ремешками, а сшитая из одного куска кожи. Заготовка в развернутом виде представляла собой пятиугольник с вытянутым углом. При складывании получался закрытый глубокий носок и такой же задник, доходящие до щиколотки. Шов проходил по заднику и по подъему. У щиколотки обувь закреплялась на ноге с помощью ремешка, продернутого в специальные отверстия-ушки.

При другом варианте кроя заготовка обуви имела вид вытянутого прямоугольника с двумя закругленными выступами (для носка) на одном конце и маленькой выемкой —на другом, образующей при сшивании округлую пятку. Шов проходил вертикально по заднику и по подъему ноги, заходя на переднюю часть подошвы. У подъема делали полукруглый подрез, в который вшивали язычок (по-карачаевски къулак — «ухо»). При завязывании ремешка спереди у щиколотки узелок ложился на язычок и не натирал ногу. Эту обувь делали из сыромятной кожи домашней выработки. При носке она требовала особого ухода. По возможности часто ее мазали маслом, курдючным или внутренним жиром и разминали, чтобы сделать мягкой и менее водопроницаемой. Закрепление обуви у щиколотки предупреждало кручение ее вокруг ноги даже при намокании. Носили ее и мужчины, и женщины. Мужчины при этом надевали суконные или войлочные ноговицы, а женщины чаще заправляли в нее нижний край штанов. Наиболее широко такая обувь бытовала в Балкарии и Карачае, где ее называли чарыкъ. Кабардинцы употребляли термин гончарыкъ (каб. гуэн-шырык) ⁴³. У кабардинцев под этим наименованием известна простая мужская обувь указанного покроя из сыромятной кожи, термин тюркский. В Чечено-Ингушетии обувь этого типа была распространена довольно широко. Везде ее носили, подкладывая внутрь мягкую сухую траву⁴⁴. Чеченцы иногда заменяли ее листьями кукурузы или носили на шерстяной чулок.

Форма этой обуви — мягкой, без пришивной подошвы, с завязками у щиколотки, ее ношение с ноговицами говорит о том. что это очень старый вид обуви. А. А. Миллер считает, что это «древняя обувь», некогда бывшая в распространении на всем Кавказе, судя по археологическим данным ⁴⁵. А. А. Миллер ссылается на глиняный сосуд, раскопанный им у Кызыл-Ванка в 1925 г. Этот сосуд воспроизводит мягкую обувь с завязкой у подъема и ноговицей и датируется Миллером VIII в. до н. э. К этому же времени относится бронзовый сосуд в виде обуви из Закавказья и др.⁴⁶ В настоящее время количество археологических материалов, подтверждающих мнение А. А. Миллера, значительно увеличилось.

Весьма примечателен и, насколько нам известно, не имеет аналогий вне Кавказа еще один вид обуви из сыромятной кожи. По покрою и внешнему виду она похожа на вышеописанную обувь. Особенностью ее кроя является то, что при сохранении обычного шва на заднике подошва обуви во всю ширину сплетена из ремешков. В этой обуви было удобно ходить по крутым склонам гор, так как ременной переплет подошвы препятствует скольжению. Такую обувь надевали охотники, пастухи, косцы на горных покосах, путники, шедшие через перевалы. Карачаевцы и балкарцы называли ее чабыр. Надевали обувь на босую ногу, подкладывая внутрь для тепла и мягкости специально собранную траву салам (по-карачаевски), которую носили с собой. Старики говорили, что лучшая — мягкая и неломкая трава та, которая перезимовала под снегом или хотя бы прихвачена морозом⁴⁷. Если в чабыр попадала вода, она, не задерживаясь, протекала через подошву и надо было только сменить подстилку. Носили эту обувь мужчины. Они же ее и изготовляли во время пребывания на кошах. Пастух за сезон изнашивал несколько пар такой обуви. И хозяин, по обычаю, должен был обеспечивать его кожей для изготовления новой пары.

О существовании подобной обуви (по-осетински æрчъи) писал в своем донесении русский посол, переходивший в 1802 г. в Грузию через горный перевал. Перед перевалом его обули в такую обувь⁴⁸. О наличии ее у осетин писал в XVIII в. грузинский ученый — царевич Вахушти. Находят ее и в наземных склепах⁴⁹. Известны случаи, когда такого рода обувь использовалась в русской армии. По рассказам наших информаторов, во время русско-турецкой войны солдаты никак не могли подняться на гору близ Ахалцихе. Подполковник-осетин, командовавший войсками, воспользовался советом отца и приказал изготовить для солдат æрчьи.

Обувь этого типа, кроме осетин, карачаевцев и балкарцев, была распространена у горных чеченцев и ингушей ⁵⁰, а также у грузинских горцев — хевсуров,   сванов,   рачинцев,   мтиулов,   мохевцев,   тушин,   пшавов.

Имеются данные о ее наличии в прошлом в Дагестане у аварцев. Видимо, эта простая, легкая и удобная в горах обувь была местным изобретением и существовала у горцев Кавказа издавна. Ее самобытность подтверждает существование у каждого народа ее собственного наименования (см. терминологическую таблицу).

Описанная выше обувь была рабочей или повседневной и бытовала в основном в крестьянской среде.

Среди кожаной обуви, более парадной, можно выделить обувь, также сшитую из одного куска кожи, но другого покроя: шов в ней проходит по подошве и заднику⁵¹. Носок был цельный, глубокий, закрывал весь подъем. Иногда вверху был оформлен в виде мысика. Шили эту обувь женщины выворотным способом с левой стороны тонкой иглой из сафьяна или хорошо выделанной кожи. В иглу вдевали тончайшую кожаную ленточку или навощенную льняную или конопляную нитку. При этом старались захватить только внутренний слой кожи, чтобы шов был более тонким. По окончании работы обувь выворачивали верхним слоем кожи наружу, швы таким образом оказывались внутри. Такой способ шитья был возможен только на более тонкой, хорошо выработанной коже.

Обувь такого рода носили и мужчины, и женщины поверх кожаных или суконных носков или на босую ногу. Франты предварительно смазывали ее внутри мылом, размачивали и давали обсохнуть на ноге, чтобы придать обуви нужную форму. Ее украшали тиснением, галунами, а иногда и золотым шитьем (женскую обувь)  (карта 3).

Обувь из тонкого сафьяна была принадлежностью костюма знатных и богатых мужчин не только из-за своей высокой стоимости, но и потому, что они не ходили пешком, а ездили верхом. И эта обувь у них менее изнашивалась. Отличительной чертой обуви кабардинских феодалов был ее цвет — красный (кожаные носки и надевавшиеся на них лъахстэн вакъэ — сафьяновая обувь). Эту особенность учитывали во время стычек с кабардинцами. Стрелять в воина в красной обуви — значило убить одного из предводителей. Таким образом, цвет обуви имел социальный смысл. И это нашло отражение в фольклоре. Так, Лиоан — народный мудрец, живший в XVI в., в одном из своих предсказаний сказал: «Будет война. Чевяки из грубой кожи пойдут войной против тляхстан — сафьяновой обуви, и чевяки победят». Крепостные (пшитли) носили грубые чевяки из коровьей или буйволовой или свиной кожи, а пши уорки (феодалы) сперва натягивали тонкий сафьяновый чулок, а сверху сафьяновую обувь ⁵².

Кожаная обувь, сшитая из нескольких кусков, бытовала у всех народов Северного Кавказа, но особенно была характерна для адыгов. По-кабардински она называлась лъахстэн вакъэ. Ее делали, как уже отмечалось, со швом на подошве. Имелась также обувь с отдельно выкроенной и пришитой или вшитой подошвой, которую часто вшивали выворотным швом. По внешнему виду она напоминала вышеописанную обувь со швом на подошве и заднике. У народов Северного Кавказа обувь со вшитой мягкой подошвой распространения не получила (отмечалась единично).

В начале XX в. у мужчин встречались мягкие сапоги, представлявшие собой как бы сшитые вместе ноговицы и мягкую обувь типа лъахстан вакъэ ⁵³. Возможно, эта форма родилась под влиянием русских сапог, так как вообще высокая обувь не была характерна для народов Северного Кавказа.

Шили также обувь на твердой подошве из специально выделанной кожи, имевшую вид туфель с острым и слегка приподнятым носком. Она появилась в начале XX в., служила как бы переходной формой к покупной обуви городского типа. Носили ее и мужчины, и женщины поверх кожаных или вязаных носков,  а позднее с фабричными чулками.

Чаще всего она встречалась у чеченцев и ингушей, а также и их соседей — кумыков в Дагестане. С. Ш. Гаджиева указывает, что все виды обуви на твердой подошве делали специалисты-сапожники, главным образом лакцы ⁵⁴.

Среди лакцев Дагестана было много отходников самых разных специальностей. Сапожным делом на родине и в других местах занимались жители с. Шовкра ⁵⁵. Они поселялись на сезон, а то и оседали надолго в городах и крупных селениях Северного Кавказа. Так, в чеченском селении Урус-Мартан была сапожная мастерская, принадлежавшая чеченцу, в которой работали лакцы. В этой мастерской шили разную обувь, вплоть до русских сапог. В селении имелся магазин, торговавший готовой обувью как местной работы, так и фабричной.

В крупном карачаевском селении Учкулан также работали сапожники из Дагестана — «кумуки» (карачаевцы всех дагестанцев называли кумук, так как языком общения у них был кумыкский язык). Они шили обувь на подошве, имевшую вид туфель, которые носили с кожаными ноговицами, или более закрытые с застежкой у щиколотки. Такую обувь на подошве так и называли къумукъ чарыкъ и считали ее праздничной.

Если сопоставить обувь подобного типа, принадлежавшую чеченцам и карачаевцам и хранящуюся в ГМЭ, то она поражает своим сходством (общий вид, покрой, техника исполнения). Видимо, ее шили, как и другую обувь, в частности невысокие кожаные сапожки из выделанной кожи, с пришивной подошвой, имеющиеся в коллекциях музея как по чеченцам, так и по карачаевцам, те же лакские мастера или выучившиеся у них чеченцы.

Более широкое распространение обувь с подошвой получила со второго десятилетия XX в.

Войлочная обувь в зимнее время употреблялась почти всеми народами изучаемого региона. Обычно ее шили в виде довольно высоких сапог из гладкого или с ворсом войлока. В последнем случае часто использовали обрезки бурочного войлока или куски от старой бурки. Швы закрепляли при помощи полоски кожи, иногда другого цвета, и они служили также украшением (чеченцы). У адыгейцев для закрепления швов использовали и полоски цветной ткани. Голенище пришивали отдельно, нижнюю часть делали со швом на заднике и подошве, обшивали ее кожей, а иногда пришивали к ней подошву. В других случаях кожей прикрывали лишь швы. Украшением служили полоски кожи, иногда кожаные аппликации, галуны (по верху), узорная прострочка ⁵⁶.

Обувь из ткани более всего была распространена у осетин, ингушей и чеченцев, в меньшей степени — у балкарцев. Ее шили из домотканого сукна на подкладке или из плотной бумажной ткани. Для твердости и прочности густо простегивали параллельными строчками, а позднее прострачивали на машинке. Обувь имела вид невысоких (15 см.) сапожек с заостренным носком, состоящих из нижней части и короткого голенища с застежкой сбоку или спереди у подъема или без застежки. К ним пришивали подошву из сыромятной воловьей кожи, иногда с шерстью.

Край нижней части обуви обшивали полоской кожи. В ряде случаев кожей обшивали и задник. Носили такую обувь в качестве повседневной и мужчины, и женщины, а изготовляли женщины. Осетины называли ее фасмын дзабыр (шерстяная обувь) или хæцъил дзабыр (тряпочная обувь), балкарцы — чепкен чарыкъ (суконная обувь).

У адыгских народов и карачаевцев суконную обувь делали только для маленьких детей.

У некоторых народов существовала верхняя обувь, заменявшая галоши, которую надевали поверх мягкой обуви или носков. У кабардинцев и чеченцев ее делали из дерева и кожи. Толстая деревянная подошва с каблуком (напоминающая современные «платформы») держалась на ноге при помощи глубокого кожаного носка, прибитого гвоздями. Задника не было.

Сведения информаторов о назначении этой обуви расходятся. Одни считают ее домашней обувью, другие говорят, что обувь носили в плохую погоду главным образом в пределах двора. У адыгейцев существовали деревяшки в форме одной подошвы, которые привязывали к ногам детям в дождливую погоду.

В Чечне, а иногда и в Осетии встречались также кожаные галоши с толстой подошвой, низким широким каблуком. Задники делали из двойного слоя подошвенной кожи, передки — из более тонкой хорошо выделанной черной или коричневой кожи; при сшивании с задниками концы передков закладывались между двумя слоями кожи задника, что придавало этому виду обуви большую прочность. Чеченцы эту обувь называли екъа калош (жесткие калоши), а осетины — хъæбæр къалос (твердые калоши). Такие же калоши были у кумыков — къаты калош (къаты — твердый). Изготовляли их сапожники, чаще лакцы ⁵⁷.

В конце XIX в. и особенно в начале XX в. к местным народам начали проникать резиновые галоши т. н. азиатской формы: с острым носком и глубоким подъемом. Но они были доступны только богатым ⁵⁸. У чеченцев резиновые галоши лаклош покупали девушкам и молодым парням — женихам (карта 4).

Как следует из предыдущего, набор женской обуви почти не отличался от мужской, хотя употребление некоторых типов обуви женщинами было ограничено только беднейшим населением. С другой стороны, при общности форм женская обувь в ряде случаев отличалась большей нарядностью, была украшена не только галунами и тиснением, но и золотым шитьем. Имелось два типа обуви, считавшихся только женскими. Первые из них — башмаки, С. Ш. Гаджиева выводит этот термин из тюркского глагола басмакъ — «наступать» ⁵⁹. Наименование «башмак» вошло в русский язык, им называли невысокие сапожки на пуговицах или шнуровке (ботинки). На Северном Кавказе башмаками именовали туфли на твердой подошве, с глубокими, слегка загнутыми острыми носками, без задника, на невысоком каблуке, имевшем форму косячка (часто он бывает подбит железными гвоздями). Надевали такие туфли поверх кожаных или вязаных носков, а иногда и на босу ногу.

Обувь этого типа распространена в Закавказье и вообще на Востоке, на Северный Кавказ она скорее всего занесена из Дагестана, где бытовала в основном среди богатых женщин. Башмак делали специалисты-сапожники, они украшали его вышивкой, аппликациями из кожи. Большое внимание уделяли отделке обуви изнутри. Это объяснялось тем, что в Иране, Азербайджане (в этих районах башмак наиболее распространен) в жилище в обуви не входили, а оставляли ее у порога, где она была доступна всеобщему обозрению. Такие башмаки, по полевым сведениям, более всего носили в плоскостной Чечне, чаще в зажиточных семьях, а также в Осетии и Карачае. В коллекциях ГМЭ по карачаевцам имеются две пары нарядных домашних туфель европейской работы без задника, на французском каблуке, украшенных вышивкой. Видимо, проникновению их в быт каких-то богатых карачаевских семей способствовало внешнее сходство с более ранними формами башмаков.

Существовал еще один вариант обуви этого типа, чаще всего у адыгейцев — без задника, с носком из кожи или бархата, украшенным вышивкой местной работы, но без каблука, на подошве из толстой кожи.

У адыгейцев же встречалась обувь, по-видимому, заимствованная из Крыма или Турции, которую называли папыш. Ее надевали поверх кожаных носков, а иногда и сафьяновых мягких туфель. М. 3. Азаматова считает эту обувь домашней. В описаниях внешнего вида обуви нашими информаторами есть расхождения. Одни считают ее аналогичной вышеупомянутым башмакам, другие отмечают, что нижняя часть обуви была деревянная, на двух невысоких подставках, украшенная тонкой резьбой или инкрустацией. Изготовляли ее специалисты-мужчины. Нам же кажется, что папыш, воспроизведенные в альбоме «Адыгейский народный орнамент»⁶⁰, — это типичные банные сандалии, широко распространенные в Турции, Армении, по-видимому изменившие свою функцию в новой среде в Адыгее.

Специально женской обувью была деревянная обувь, известная в русской литературе как ходули. У адыгских народов она называлась пхъэцуакъэ (адыгейцы), пхъэвакъэ (кабардинцы). Оба названия переводятся как «деревянная обувь». От адыгов, видимо, эта обувь проникла к карачаевцам и балкарцам, где получила название агъач аякъ киийм.

Вырезанные из дерева в форме ступни, но с острым носиком ходули укрепляли на двух подставках (под носком и пяткой) равной вышины. Подставки эти расширялись книзу в форме полукруга. Ходули удерживались на ноге при помощи прикрепленной к ним широкой петли из кожи или галуна. В петлю просовывали носок ноги, обутой в мягкую обувь. Высота ходуль, если судить по имеющимся в Музее этнографии народов СССР экземплярам, колебалась от 16 до 20,5 см. На таких ходулях женщина не только стояла, но и передвигалась, хотя и очень медленно. «За полдня полкомнаты проходила»,— свидетельствовали наши информаторы.

Ходули обтягивали бархатом или кожей, украшали накладками из металла, иногда серебра с гравировкой, чернью и позолотой. Более дешевые имели накладки из жести со штампованным орнаментом. Среди музейных экземпляров (из Карачая) встречались ходули, верх которых был выложен костяными орнаментированными пластинками. Инкрустация подобных (но часто еще более высоких) ходуль костью и перламутром особенно характерна для крымских татар. В некоторых случаях под ступней обуви укрепляли металлические звенящие подвески.

Пхъэвакъэ или агъач аякъ бытовали в феодальной среде, что объяснялось не столько их стоимостью, сколько социальным смыслом. Высокие ходули, высокая шапочка, пышный наряд выделяли женщину, физически поднимали ее над толпой, делали «высокопоставленным» лицом. По образному выражению одного из информаторов, «как мечеть над домами, княгиня над другими женщинами поднималась». В фольклоре ходули являются символом пышной и богатой жизни. Княгиня, взятая в плен, плачет: «Всю жизнь ходила я на ходулях, а теперь у ножек кровати кровавые слезы роняю» ⁶¹. Ходули сравнивают с чудесным конем: «Конь — хуаре —мои ходули в засыпанной снегом траве потеряла» ⁶².

Итак, ходули — принадлежность женского костюма высшего сословия. Но есть событие, возвышающее любую женщину,— свадьба. Русскую крестьянскую девушку на свадьбе величали княгиней, а на голову надевали особый убор — «корону» (корона, Русский Север). Так и адыгская девушка на свадьбу могла надеть ходули, взятые у кого-либо на время. Знатные женщины надевали ходули не только на свадьбу, но при любом торжественном выходе, на праздник, на танцы.

По всей вероятности, ходули не являются древним видом адыгейской обуви, как пишет об этом М. 3. Азаматова ⁶³, а заимствованы у феодальной верхушки крымских татар, с которыми были связаны знатные семьи адыгских народов. Из Крыма адыги получали многие товары (преимущественно из Каффы — Феодосии), в том числе обувь. Об этом свидетельствуют, в частности, адыгские поговорки и загадки. В одной из них говорится: «Длинноногий из Крыма в нашем доме напоминает базар» (сапоги) ⁶⁴. Сапоги — высокая цельная кожаная обувь — не свойственна Кавказу, в особенности Северному, и большей частью является заимствованной и поздней по происхождению.

С конца XIX в., а особенно в первые десятилетия XX в., у народов Северного Кавказа распространяется покупная обувь. В первую очередь она появляется в районах, близких к городам Владикавказу, Екатеринодару, Грозному, Майкопу, и в крупных равнинных селениях⁶⁵. Мужчины начали носить русские сапоги, отвечавшие местным вкусам и заменявшие традиционное сочетание невысокой обуви с ноговицами. Наиболее широкое распространение сапоги получили среди осетин. Об этом можно судить со слов информаторов, а также по бытовым фотографиям 1890-х годов и особенно начала XX в. Однако надо учитывать, что фотографировались только самые зажиточные люди и по преимуществу в праздничной одежде.

На распространение русских сапог, в первую очередь в Осетии, влиял ряд факторов: близость к Владикавказу, где жило в основном русское население, с которым осетины поддерживали тесные контакты; кроме того, среди осетин было много офицеров, служивших в осетинском конном полку. Большая часть осетин исповедовала одну с русскими христианскую религию. Все это способствовало росту русского влияния среди осетин.

Мусульманские народы труднее воспринимали что-либо от иноверцев-русских. Наблюдалась и прямая агитация мулл против русской обуви; они говорили, что для шитья сапог могла быть использована и свиная кожа, что при шитье обуви русские сапожники вставляли в дратву свиную щетину и т. д.

Русские сапоги носили в начале XX в. и в Адыгее, реже — Кабарде и Чечне. В последней русские сапоги считались сугубо праздничной обувью. Особенно ценились лакированные сапоги с передками из «гамбургской» кожи (замши). Их надевали только на свадьбы, а в обычное время ставили в комнате на почетное место, прикрывая платком. Носили сапоги и с галошами.

Русские сапоги не только покупали готовыми, но и шили на заказ в местных мастерских, вроде той, что была в Урус-Мартане в Чечне, у «кумуков»-сапожников в Учкулане и т. п.

Труднее проникало городское влияние в женскую среду. До революции фабричная обувь у женщин встречалась очень редко. Ботинки на шнуровке или пуговицах носили лишь женщины из зажиточных семей в городе или пригородных селениях.

Бедные слои населения ходили в простой местной обуви, а в теплое время многие мужчины, дети, а иногда и женщины, особенно в Осетии, ходили босиком.

Е. Н. Студенецкая
Одежда народов Северного Кавказа XVIII-XX вв., "Наука", Москва, 1989 г.